Полузащитник «Кайрата» выделялся неординарными действиями на поле. Задолго до нынешних мастеров вбрасывания аута сразу в штрафную соперника Сегизбаев делал это мастерски, доставляя немало хлопот оборонцам. Да и удар у него был поставленный – из любых положений. Не случайно, в то время о нём ходили фантастические слухи.
Байка про красную повязку на ноге и убитую обезьяну ходила по всем республикам бывшего Союза. В качестве главного героя в ней фигурировал любимец местной публики. В Казахстане это был Сегизбаев. Поделюсь историей для молодого поколения любителей футбола.
Закадычный друг детства, с кем вместе гоняли мяч во дворе, поведал мне как-то – оказывается, Сегизбаеву правой ногой бить запрещено, потому что удар у него смертельный, вот что означает красная повязка на ноге. Играя в одной африканской стране, «Кайрат» никак не мог забить гол, хотя имел подавляющее преимущество. Все удары легко забирал их голкипер. Это разозлило Сегизбаева. Он так приложился по мячу, что вратарь, принявший удар на себя, упал замертво. Когда врачи раздели его, оказалось, что стражем ворот была дрессированная обезьяна.
Мы по детской наивности верили в это. А когда в очередной матче «Кайрата» Сегизбаев действительно вышел на игру с повязкой, легенда обрела продолжение. В домашнем матче с «Пахтакором» Тимур так приложился по мячу, что подставивший голову игрок соперников Семёнов рухнул, как подкошенный, и его увезли со стадиона в карете «Скорой помощи».
ПРО ТИМУРА И ЕГО КОМАНДУ
В 1964 году, когда Сегизбаев забил в Лужниках два мяча «Спартаку», «Комсомольская правда» опубликовала материал «Тимур и его команда», в котором патриарх советского футбола Николай Старостин лестно отозвался о капитане кайратовцев. Именно с воспоминания об этом матче мы начали разговор с Тимуром Санжаровичем.
– Прошло более полвека с тех пор, – говорит ветеран, – но ту встречу помню до мельчайших подробностей. У нас с первых минут игра пошла. В одном из эпизодов, получив мяч, рванул по краю, дошел до лицевой линии, а мне навстречу бросился защитник Иван Варламов. По-хорошему, надо было отдать в штрафную, но наших там не оказалось. Я и решился пробить. Удар получился с подъёма. Мяч попал в опекуна и рикошетом от него отлетел в угол ворот, которые защищал Владимир Лисицын.
Второй гол забил во втором тайме в противоположные ворота. У многих футболистов есть излюбленные точки удара. Если повезёт, и ты мяч получишь на этом месте – можно выстрелить. В тот день фортуна была благосклонна ко мне. Пробил, что называется, с носка и удивил болельщиков. Лисицын был бессилен.
– И много таких красивых голов было в вашей футбольной биографии?
– Счёт им не вёл. Но есть голы, которые запоминаются. Особенно, когда забиваешь в первой игре за команду мастеров. Это было 12 мая 1960 года. В мой день рожденья. Играли тогда в Минске с «Беларусью». Володя Скулкин отдал мне пас, и я на скорости без отработки метров с 25 пробил в верхний угол.
Во втором тайме минчане бросились отыгрываться – пошёл навал на наши ворота, и мы поймали их на контратаке. Я выдвинулся чуть ближе к воротам, Леонид Остроушко увидел это и отдал точный пас. Не мешкая, пробил. Удар получился на загляденье, мяч взмыл вверх и опустился под перекладину.
Эти первые голы предопределили мою дальнейшую судьбу. Появилась уверенность. А ведь, признаться, поначалу ноги дрожали, когда думал смогу ли я играть против самого Льва Яшина, Игоря Нетто, Михаила Месхи и других великих футболистов того времени. А тогда понял, что играть против асов тоже можно. Главное – работать.
– Сегодня смотришь на иных футболистов. Раз блеснет на поле, другой, и уходит в тень. Поймал, говорят, «звездняк». Такого у вас не было?
– Тщеславия не было точно. После удачных выступлений было только раскрепощение и творческое вдохновение. Не помню, чтобы в нашей команде ребята болели этим. Все до самозабвения любили футбол и хотели одного – играть.
ПРО ПЯТЬ ГОЛОВ АРМЕНИИ И КУМИРА СТРЕЛЬЦОВА
– Футболистами, как известно, не рождаются. В детстве у вас бомбардирские задатки были?
– Мой тренер Георгий Алексеевич Козелько всегда говорил: «Удар у тебя поставленный, пользуйся этим». И я забивал много. Помню Спартакиаду школьников в Тбилиси. Проигрываем после первого тайма сборной Армении 0:5.. А во второй половине я забиваю пять ответных голов! Ничья. А я ведь тогда с фурункулом на бедре играл. Превозмогая боль, совершал рывки, искал свободную зону. Благо, партнёры мячами снабжали исправно. Вот тогда я и понял, что жизнь будет посвящена футболу.
– А чья игра вам импонировала в юношеские годы?
– Больших мастеров тогда было очень много. Игорь Численко, Валерий Воронин, Геннадий Красницкий, Слава Метревели, Валентин Бубукин, Никита Симонян, Алексей Парамонов, Сергей Сальников… Но больше всего мне нравился Эдуард Стрельцов. Помню, пацанами мы восхищались его нестандартными действиями. Однажды, когда команда школьников Казахстана ехала в Ригу на Спартакиаду-1957, мы на сутки задержались в Москве, чтобы посмотреть игру сборных СССР и Чехословакии. Тогда я воочию убедился, что из себя представляет Стрельцов. Его знаменитый пас пяткой до сих пор перед глазами. А как он действовал на поле! Когда его атаковали, и не один, а сразу двое-трое, он умудрялся уходить и выдавать точную передачу партнёру. А если Эдуарда останавливали, то только с помощью нарушений правил.
Нестандартные действия таких кудесников мяча оставляли в наших юношеских душах неизгладимое впечатление. Некоторые их приёмы мы отрабатывали на тренировках. Впоследствии очень пригодилось.
ПРО ШТРАФНЫЕ ЯШИНУ И ГОЛ КАВАЗАШВИЛИ
– Кому из знаменитых вратарей, кроме Владимира Лисицына, вы забивали голы?
– В Советском Союзе была хорошая школа голкиперов. Льва Ивановича Яшина представлять не нужно. Против него мне приходилось играть, однако забить ему не удалось. Но в одной из неофициальных, можно сказать, встреч (то был весенний всесоюзный турнир «Подснежник» в Самарканде), я жутко его напугал. С метров 30 пробивал штрафной. Лёва, уверенный в себе, не выставил даже стенку. Мяч после моего удара срикошетил от его рук и чуть не влетел в сетку. Ударившись в стойку, ушёл на угловой. В том же матче эпизод со штрафным повторился. Яшин уже не стал рисковать и выставил стенку.
А вот Анзору Кавазашвили из московского «Торпедо» я забил дома, на Центральном стадионе. Мы выбрасывали аут. Получив мяч в своей излюбленной точке на грудь, я без отработки метров с 35-40 жахнул по воротам. Он среагировал на удар, но было поздно. Мяч снял паутинку с левой девятки.
Гол остался единственным в игре, мы победили. После матча ко мне подошел Кавазашвили и, поздравив, сказал: «Хороший удар у тебя получился. Я себе чуть голову о штангу не снёс, прыгнув…».
О дружбе Сегизбаева с Берадором Абдураимовым, командировке туда, где трава не растёт, и тренерском триумвиарате 1986-го – читайте в продолжении. Скоро на нашем портале.
